Es m?lu tevi!

Обиженную из себя строю?Пхах!Да неужели?

А теперь ответь,на что тут надо обижатся?

Вот Вы и занимаетесь самообманом. Разве нет?

А теперь все дружно отвечаем..Кто любит Анимешки?

Иди на фиг сама. Обиженую из себя строишь. Верно говорят-самообман самая увлекательная игра. Увлекательней только саможаление.

Перо взлетело. Я его положила на подоконик опять, а потом оно исчезло! Нашла на полу. При закрытом окне не могло оно взлететь.

Иди на фиг!Достала уже!

Хай даф у катрины сайт(это моя подруга) ты в курсе

хорошо, а какой знак был на 7 день у тебя

Да нет, это опечатка. Гребаный Т9... Да через 7 дней положи его на подоконик.

Да и волноваться ты очень приочень любишь.У неё типо других дел нет?
Да ты что?!Уже бесишь своей доверчивостью пришла сказа "Я фея!Мне 17 лет!У меня есть сайт для вас!"Я не понимаю вашей логики девочки!

мне через семь дней надо поставить самолётик на подоконик на год?

Фильм Ангел или Демон?

Молодец! Теперь жди семь дней. И оставь тот предмет, с которым ты делала способ, на седьмой день. Положи года на подоконник.

Да блин,Снежная,может хватит уже доверять всем и вся?Милана как-то тоже утверждала что она фея,ты её видишь?

Паула, прикольная подпись. Я себя в своей квартире чувствую неуютно.

всё я сделала этот способ я смотрела представляла и произносила одновременно

Я с детства верю во все непознанное и таинственное, да и со мной самой случилось немало того, что хотелось бы не сталкиваться с этим больше никогда. Увы, то ли человек я такой, что притягиваю всякое такое, то ли мне просто везёт на всякую чертовщину...

Случилось это в январе перед крещенскими праздниками. Все родные разъехались по своим делам, я осталась в квартире одна. Я всегда хорошо относилась к одиночеству и никогда не боялась оставаться одна. Раньше никогда и не задумывалась, что что-то может произойти со мной в знакомой с детства квартире. Вот и в этот раз, оставшись одна, почитав на ночь журналы, я спокойно уснула.

Проснулась часа в два ночи оттого, что кто-то стучал в окно соседней комнаты. Звук стучавших костяшек пальцев по пластиковому стеклопакету ни с чем не спутаешь. Я прислушалась, думая, что мне всё-таки показалось. Прошло минут пять, я, успокоившись, начала засыпать. Но стук в оконное стекло опять повторился — ещё громче, чем в первый раз.

Я села на кровать. Дверь в соседнюю комнату была закрыта. Эта была комната брата, и он, уезжая, обычно закрывал её на ключ, оставляя его в замочной скважине с моей стороны. Пойти посмотреть, кто стучит ночью в окно на четвёртом этаже, мне, естественно, не хотелось. Тут я мельком взглянула на своё окно. Пришла мысль: если нечто стучит в окно соседней комнаты, что ему стоит постучать в окно моей?.. От этой мысли у меня замерло сердце, и я почувствовала приступ удушья от страха. Зажмурившись, я подскочила к своему окну и задвинула плотно шторы — всё ж не так страшно будет. Моё воображение рисовало уже что-то ужасное, похожее сразу на всех монстров из просмотренных мной за всю жизнь ужастиков.

Стук раздался вновь. Но на этот раз в дверь соседней комнаты изнутри. Я в ужасе подошла к двери и вынула ключ из замочной скважины, мысленно благодаря брата за его привычку закрывать свою комнату на ключ. Я стояла перед дверью и чуствовала, что там, за дверью, стоит что-то или кто-то и, затаившись, выжидает. От нахлынувшего на меня ужаса я даже не могла ни о чем думать.

Прошло минут пять. Стука не было. Потом послышались царапающие звуки, как будто дверь пытались открыть с той стороны. У меня закружилась голова, и тошнота подступила к горлу. Я поступила, как в тех же фильмах ужасов — закрылась в ванной комнате и тряслась там до утра, попутно вспоминая, что в комнате брата я всегда себя чувствовала некомфортно и лишний раз туда старалась не заходить.

Что же это было? Я задаюсь этим вопросом по сей день. Но что бы это ни было, я не хочу ещё раз пережить подобную ночь.

Аленка,а ты уверена,что ты сделаешь правильно?Ну да

Мде...Очень грустно

Подарки феи...

Бугагага! Мне "Фея огня Даша" Всё рассказала!Бугагага!

Аленка-Леня, дерзай! Пусть у тебя все получится!
Вот вам страшУлька:
Телефон доверия — штука очень, очень странная, я бы даже сказал, обоюдоострая. Ведь вы никогда не знаете, кто там, на другом конце провода. Причем это относится к обеим сторонам. Человек, позвонивший по телефону доверия, не знает, кто ответит на его звонок. А ответивший, соответственно, не будет знать, кто ему позвонил.

Пускай кому-то покажется, что расскажу слишком много фактов из «внутренней кухни» подобных организаций, но мне уже наплевать. Все равно я не вернусь туда работать, да и ничего особенно секретного вы все равно не узнаете. Ну а детали — не секрет для любого, кто проходил спецкурс по телефонной консультации на психфаке или работал волонтером в телефоне доверия.

Все было довольно безобидно сначала. Три года назад я окончил психфак в одном из не последних универcитетов Москвы. После получения диплома сначала устроился психологом в школу, но уже через год уволился. Работа сложная, нервная, платят мало. 12 тысяч рублей в месяц для Москвы, да при таких объемах работы — смех, да и только. Попробуйте провести и обсчитать хотя бы несколько методик с сотнями школьников, все эти тесты откровенно игнорирующими. Я уж не говорю о таком геморрое, как проективные методики: анализ одного-двух рисунков дело непыльное, но когда их накопится стопка штук в пятьдесят (по меньшей мере), это уже совсем другое дело.

Впрочем, работа с детьми — это далеко не самое худшее, что есть в работе школьного психолога. Директор мозг выносит, коллектив — эталонная банка с пауками, дергают по различным поводам, с непосредственной работой не связанным. Да, впрочем, возрастная психология и психодиагностика никогда не были моим коньком. Но где-то надо было получать хоть какой-то стаж, без него никуда не возьмут.

А потом просто надоело. Ушёл по собственному желанию, подался в случайные заработки, радовался жизни. Перебивался где как. Где-то за друга-системного администратора пару дней посидеть в офисе, посмотреть, чтобы сервер не упал, а у работников тонер в принтере внезапно не кончился, где-то сделать пару фотографий за умеренное вознаграждение, где-то что-то перевести срочно, рефераты, опять же, для студентов писать на заказ, а где-то и с теодолитом по археологическому раскопу побегать или яму пятнадцатого века покопать. Работать приходилось много, в основном все уходило на оплату съемной квартиры, но я занимался, в принципе, интересными мне делами. Только одно как-то не сходилось: всем этим я бы мог спокойно заниматься и без психфаковского диплома. Хотелось верить, что не зря пять лет проучился.

В итоге решил пойти работать в службу телефонной консультации — благо, и график свободный, и своим делом занят, и стаж начисляется. Платили, правда, еще меньше, чем в школе, но при всем остальном заработке и дополнительные восемь тысяч в месяц не лишние. Занятие, к слову, не самое сложное, по крайней мере, не сложнее работы в службе техподдержки. Есть правила, которые надо обязательно соблюдать, есть ряд специфических ограничений. А остальное либо не в твоей компетенции, либо придет с опытом работы. Первый месяц работы меня «вел» супервайзер, потом уже убедились, что я по всем параметрам для телефонной консультации гожусь.

Работа мне нравилась. Порой я даже отмечал какое-то забавное отдаленное сходство с анонимными интернет-ресурсами — анонимен я, анонимны люди, звонящие мне. Свои правила общения, свои законы, свой отдельный мир, практически. На телефоне сидел я в основном в ночную смену, два-три дня в неделю. Звонили редко, в основном подростки или одинокие пожилые люди. Пару раз попадались телефонные хулиганы. Суицидников, наркоманов и женщин, ничего умнее не придумавших, чем звонить в телефон доверия, запершись в комнате, когда пьяный муж топором ломает дверь, как-то не попадалось. Повезло, можно сказать.

Ровно до последнего раза.

Всю ту смену я откровенно скучал. Часов до трех ночи не звонил никто вообще. Я поставил чайник, решил заварить кофе, и тут, наконец, звонок. Снимаю трубку и ничего не успеваю ответить…

— Молчи. Я знаю, кто ты. — Шепот сухой и шелестящий, непонятно даже, мужчина звонит или женщина. — Я знаю все про тебя, тебе уже не уйти. Просто слушай внимательно…

«Приплыли, — думаю, — вот и наш постоянный клиент наконец-то…».

К слову, «постоянными клиентами» или «чокнутыми» у нас ласково звали определенный контингент звонивших. Самым подходящим персонажем был бы Антон Уральский, например, или знаменитая бабушка «АТС», вздумайся бы им позвонить в телефон доверия. Не знаю, как в других конторах или отделениях, но у нас их любили, и особо одиозным за глаза даже давали этакие «партийные клички», по дискурсу их и особенностям. Вроде «дед-танкист», «поэт» или «тишина на проводе». Как правило, это были и правда сумасшедшие, которые постоянно названивали в телефон доверия. С разными целями и с разной частотой, но, так или иначе, довольно регулярно. Даже был своеобразный «обряд инициации», дождался звонка от первого «постоянного клиента», не растерялся — значит, принят в коллектив, добро пожаловать в техподдержку душ человеческих, сынок.

А голос продолжает (позже дословно переписал с записи разговора):

— Слушай, слушай. Кого миловать — помилую. Я — твой детский страх. Ночной кошмар. Кого жалеть — пожалею. Я — то, от чего ты бежишь, но не найдешь спасения. Слушай внимательно. Как призвать того, в кого не уверовали? Тебе уже не уйти. Как веровать в того, о ком не слышали? Ты слышишь, как я поднимаюсь по ступеням… Идут за тобой. Вверх, вверх по ступенькам… Большие, очень большие, скок-поскок. Тысячу ночей я простираю руки мои к народу, непослушному и упрямому. А в тысячу первую — знаю и дела твои. Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв.

В таком случае лучше слушать, чем что-то пытаться ответить невпопад. Понадеяться на то, что позвонивший выговорится, или поискать какую-нибудь зацепку, на которой можно свести диалог к чему-то конструктивному.

— Только то, что имеете. Двадцать пять. Держите, пока приду. И буду пасти их жезлом железным. Двадцать семь. Как сосуды глиняные они сокрушатся, как и я получил власть от отца моего. Я знаю, кто ты…

К словам стал примешиваться шум, похожий на помехи в радиоэфире, и вскоре я понял, что не могу различать, что говорят в трубку. Шепот стал быстрее, а потом вовсе перешел в какой-то пронзительный свист. Я не мог пошевелиться — просто сидел, сжимал телефонную трубку и слушал, как из нее доносится что-то уже совсем странное. Резкие, отрывистые крики, вой, тяжелый нарастающий грохот барабанов и режущий уши скрежет, будто заточенным арматурным прутом с силой проводят по листу железа. Мне стало плохо, голова закружилась, я моргнул и уже не мог открыть глаза.

— ТЫ! НОСИШЬ! ИМЯ! — отчаянный хриплый вой вспарывал глухой грохот. — БУДТО! ТЫ! СЛЫШИШЬ, КАК УВЕРОВАЛИ! ТЫСЯЧУ НОЧЕЙ И ТЫСЯЧУ ЛЕТ!

Все стихло разом, будто звук отключили. Я открыл глаза. Сижу в углу, сгорбившись, с трубкой в руке, а меня трясет за плечо коллега, зашедший из соседней комнаты. Рот открывает и закрывает, что-то объясняет мне… Но единственное, что слышу — короткие гудки в трубке. И только потом разбираю, что мне говорят.

— Ну ты даешь, под самый конец смены уснул. Начальству, конечно, не скажу, но ты хоть высыпайся перед работой, или в дневную иди. Лёха как раз пришел вот… Давай, расписывайся за смену и домой. Отдыхать.

— Бывает же, — бормочу я куда-то в пространство. — Тут мне, похоже, кто-то из будущих «постоянных» звонил. Такое нес, хоть стой, хоть падай…

— Из постоянных? Тяжелый случай... — и смотрит с недоверием. — Да тебе вообще никто не звонил. Я думал, ты телефон вырубил и спать завалился. Пару раз зашел, посмотрел — вроде сидишь, звонка ждешь, даже телефон проверил, ну и ты сам отвечал, что все нормально. А под самый конец смены заглянул — и увидел, что ты в углу со снятой трубкой сидишь…

Я больше не слушал. Самооценка рухнула на глубину Марианской впадины. Вот уж никогда не думал о себе, что профессиональное выгорание наступает так быстро и с такими последствиями. Рассеянно поблагодарил коллегу, залпом допил остывший кофе, расписался в журнале, запустил в комнату сменщика и поехал домой. Приснившийся кошмар все не давал покоя — надо же так было отключиться. Хорошо, хоть не в первую неделю работы.

Спать лёг сразу, как добрался до дома, не раздеваясь и без снов. А вечером все началось по новой.

Меня разбудило дребезжание телефонного звонка. Спросонья я подполз к телефону, мимоходом взглянув на часы. Без десяти двенадцать ночи… Ничего себе поспал, да и кому надо так поздно…

Зря я ответил.

— Я знаю, кто ты. Я знаю тебя… — шипел знакомый голос. — Держите, пока приду. Я знаю все про тебя, тебе уже не уйти. Просто слушай…

«Твою мать!» — я с грохотом бросил трубку, испуганно оглядываясь по сторонам. В голову полезли забытые воспоминания из детства, когда темная квартира становилась чужим и враждебным миром. Пулей подлетел к выключателю, включил свет. Телефон снова зазвонил, но трубку снимать я уже не стал. Просто выдернул шнур…

Нет смысла детально описывать дальнейшие события. Звонки продолжались, стоило мне только включить телефон. Не всегда сразу же — как правило, в разное время, что днем, что ночью. На работу в консультацию я так и не вышел, сославшись на то, что заболел.

Обращения в милицию ничего не дали, а участковый начал посматривать на меня как на психа. Сначала я переехал на время пожить к другу, но и там звонки продолжились. Звонили тогда, когда никого, кроме меня, не было дома. Все тот же шипящий голос, зачитывающий откровенную шизофазию, перемешанную со строчками из нового завета. Почему-то «ему» особенно нравилось откровение Иоанна Богослова. Последней каплей стали звонки на мобильник. Номер не просто не определялся, а даже не сохранялся во входящих.

К психиатру обращаться было страшно. Мне совершенно не улыбалось получить диагноз, хотя я и понимал, что к нормальной жизни уже не вернусь.

Я не выдержал и бежал. Что-то из немногих вещей продал, а что-то просто раздарил друзьям, выписался от прописавших меня у себя в Москве родных, родителям сказал, что появилась возможность работать в другом городе — на хорошую ставку, да и квартиру снимать проще будет… И бежал, прихватив с собой только ноутбук да сменную одежду. По стране ездил, как правило, автостопом. Перебирался к знакомым в других городах. Питер, Кировск, Самара, пару дней пожил даже у бывшей девушки из Ижевска… Где чем перебивался с заработком, где-то жил дольше, где-то меньше, но никогда не задерживался подолгу. Я боялся, что «это» меня найдет.

Наконец, я окопался на даче у дальних родственников, живущих на Урале, всеми силами пытаясь сойти за нормального человека. Работал то в бригаде строителей двоюродного дяди, то уборщиком на одном из местных автокомбинатов, не ахти что, но на еду хватало. Все это оставшееся время я панически боялся даже вида телефона. Старался не оставаться рядом с этими чертовыми штуками один, мобильником не пользовался под различными предлогами.

Вскоре все выровнялось, я понемногу отошел от произошедших событий и начал снимать квартиру в городе. К счастью, хозяева оказались людьми современными, и об оплате с ними я договаривался по скайпу. До поры до времени все было хорошо.

Потом все каналы связи оказались забиты письмами и сообщениями с неизвестных адресов. Текст был откровенным бредом, упоминаниями про детские кошмары, перемежающимся с откровением Иоанна Богослова.

Я в ужасе забился в угол кухни, боялся даже трогать ноутбук. Все казалось нереальным, кошмарным сном. Когда в квартире погас свет, я успел подумать, что все, до утра уже не доживу. Я боялся даже пошевелиться, когда заколотили в дверь. Вряд ли соседям пришло бы в голову скрестись в дверь одновременно с ударами по ней и многоголосым хором распевать строчки из Апокалипсиса.

Очнулся утром там же, где потерял сознание — на кухне. Ноутбук был включён, никаких сообщений во входящих я не нашёл. Более сил терпеть у меня не было. Выйдя из квартиры, я сразу отправился в психиатрическую клинику, сообщил, что у меня тяжёлое нервное расстройство с галлюцинациями, записался добровольно в стационар. Долго меня там не держали — после недельного обследования чуть ли не насильно выпустили, сказав, что признаков психических заболеваний у меня не обнаружено. Делать было нечего — я продолжил жить, наспех сменив квартиру. Интернетом я теперь практически не пользуюсь, о телефоне не может быть и речи, у себя дома времени провожу мало — всё свободное время стараюсь быть хоть в какой-то компании. Прошло уже несколько лет, как ничего не происходило, и я почти успокоился. Но я всё ещё боюсь однажды найти в почтовом ящике в своём подъезде целый ворох писем с бредом и отрывками из Библии вперемешку — или, что ещё хуже, услышать тот страшный голос из темноты лестничной площадки, когда буду курить вечером перед сном...

Аленка-Леня,хотя сделай,может и получится

да

ты хоть там всё правильно сделала?

я делала с зеркалом,он не работает!

Daf же его днём делала и стала, тем более этот способ нужно делать когда никого нет дома ну а ночью точно кто то есть

Давай давай!

Возможно,но я говорю о ситуации вполне.Любой способ делать лучше во время указанное..Тогда вероятность больше.Нечитси больше.А феи,в некотором роде,тоже нечисти.